Спасибо
08.07.2014 в 22:16
Пишет Команда Дэ:Запись № 368
Вот и новый день с новым фичком по заявке)) На этот раз у нас "Вампир" для H-e-l-g-a!
Надеемся, что получилось ^^
URL записиВот и новый день с новым фичком по заявке)) На этот раз у нас "Вампир" для H-e-l-g-a!
Надеемся, что получилось ^^
Название: Вампир
Автор: Команда Дэ
Фандом: Super Junior
Пейринг: Йесон/Реук
Категория: преслэш
Жанр: повседневность, ангст наше все, просто х)
Рейтинг: PG-13
Размер: ~ 800 слов
Автор: Команда Дэ
Фандом: Super Junior
Пейринг: Йесон/Реук
Категория: преслэш
Жанр: повседневность, ангст наше все, просто х)
Рейтинг: PG-13
Размер: ~ 800 слов
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Как можно спокойнее. Тише. Размереннее.
Йесон сжимает простынь в кулаке и дышит. Осторожно, сквозь зубы, ощущая, как воздух с трудом вползает в легкие, а выходит уже со всеми мыслями, со всей болью, скопившейся внутри. Йесон чувствует себя выпитым до дна, чувствует себя выжатым лимоном, да как угодно чувствует, но только не хорошо. Чертово наваждение. Морок, галлюцинация. У галлюцинации мягкие, кофейного цвета волосы и фигура как у девчонки. Галлюцинация терзает его днем, терзает ночью, приходит к нему даже во сне, когда, казалось бы, положено отдыхать от всего этого. Галлюцинацию зовут Реук, и Йесону иногда кажется, что не спроста его имя так похоже на имя шинигами из известного японского мультика. Есть в нем что-то такое... смертельное. По крайней мере каждый контакт с этим "богом смерти" отзывается в Йесоне волной боли и тоски.
"Дай до тебя дотронуться" - стонет он где-то внутри.
"Разреши быть рядом всегда" - отчаянно просит.
"Уходи. Не подходи. Проходи мимо".
В такие минуты Йесон чувствует себя долбанутой кошкой, не способной определиться в своих желаниях. Нервная система трещит по швам, мозг сбоит, зрение отказывается воспринимать картинку целиком. Если бы он был компьютером, в нем бы в одночасье сгорело все - вспыхнуло и нету. "Этэншен! Этэншен" - вопит подсознание и толкает его навстречу опасности, толкает, как толкают людей под поезд сумасшедшие маньяки.
Реук любит дотрагиваться. Любит касаться, задевать, контактировать. Любит обнимать, прислоняться, вжиматься, ненароком толкать плечом. Реук очень контактный. Йесон тоже. И от этого хочется выть. Биться головой о стену. Йесон делает это иногда, когда никто не видит. К слову, ни черта не помогает. Каждый концерт, каждое выступление и вообще каждый гребаный "выход в свет", как его окрестил лидер, заканчивается для Йесона горстью успокоительных и бессонницей.
- Хочешь чаю? - спрашивает Реук раз за разом, находя его в таком состоянии. - Горячий, с травами.
- Что-то случилось? - беспокоится Реук. - Расскажи.
- Ты сегодня сам не свой, - улыбается Реук одними губами. - Выключить свет? Поспишь?
Йесон обожает эту улыбку. Йесон ненавидит ее. Он хочет смять ее, придавить, как легкокрылую бабочку. Вдавить в это лицо с яркими глазами. Желательно своими губами вдавить. Смять. И вот об этом ни одна живая душа никогда не узнает. Уж он-то, Йесон, умеет хранить секреты. Даже от своих черепах. Черепахи смотрят на него блестящими глазами, вытягиваю кожаные шеи и молчат.
Вдох. Выдох.
Йесон помнит каждый их контакт. Йесон читает свое тело как карту. Как атлас, с красными флажками - следами прикосновений. Вот здесь он задел его плечом - флажок. Вот тут наступил на ногу - флажок. Сюда уткнулся носом, смеясь над чьей-то шуткой (Чьей? Когда?) - флажок, флажок, флажок. Здесь схватил за руку - флажков не хватит, чтобы отметить. Если очень постараться, каждое касание можно легко воскресить в памяти, как живое - ключица до сих пор огнем горит (кто же там и про что пошутил?).
Вдох. Выдох.
Если подумать, Йесон очень способный. Он даже сам, несмотря на неуверенность во всем, знает, что способный. Он может хорошо спеть. Может круто станцевать. Может научить черепах нижнему брейку, если очень захочется. Он может никак не реагировать, когда Реук дотрагивается до него. Всемогущий Ким Чонун. Всесильный Ким Йесон. Бестолковое создание... Йесон вжимает ладони в лицо и лежит так еще какое-то время. Он не видит, но чувствует, как за окном начинает светать. Еще одна бессонная ночь. Еще один приступ любви, от которой все сводит внутри болезненной судорогой. Интересно, есть такие врачи...
Вдох. Выдох. Вдох.
Йесону иной раз кажется, что Реук все знает. Эти его улыбки, эти его тонкие пальцы, эти его "хочешь, я разомну тебе плечи?". Все это неспроста. Все это, возможно, коварная игра, веселая забава, оригинальный способ разнообразить свою жизнь. И Йесон покорно, будто бы червяк, смирившийся со своей участью, вяло болтается в воздухе, проткнутый насквозь крючком - улыбкой. И, если быть совсем уж честным, он не уверен, что отпусти его Реук с крючка, он не приползет обратно. Больно уж хорошо. Очень уж тянет улыбаться в ответ. И как же горит внутри от всего этого. Пылает без конца.
Выдох.
Йесон улыбается в темноте. Бешено, совершенно не радостно, словно от истерики. Так улыбаются люди, которым совсем этого не хочется. Он растягивает губы в этой безумной улыбке и прижимает ладонь к груди, будто бы веря, что ту сейчас обожжет. Не обжигает. Под ладонью стучит. Тихо, едва ощутимо.
Вдох. Выдох.
Это безумие какое-то - думает Реук и мотает головой по подушке, надеясь стрясти все то, что кипит в его голове. Получается плохо. Он практически уверен в том, что Йесон вампир. Если не классический, как у Стокера, то энергетический - точно. Слишком уж болезненно это его равнодушие бьет. Реук чувствует, что с каждым объятием, Йесон становится дальше. Точно просачивается сквозь пальцы. Становится дальше с каждым "хочешь чаю", с каждым "что-то случилось", с каждым "ты сегодня сам не свой". Реук хватает его, сжимает его руки в своих, а Йесон - пуфф! - и испаряется, появляясь все дальше, дальше, дальше. И уснуть из-за всего этого совершенно невозможно.
Господи боже.
Как можно спокойнее. Тише. Размереннее.
Йесон сжимает простынь в кулаке и дышит. Осторожно, сквозь зубы, ощущая, как воздух с трудом вползает в легкие, а выходит уже со всеми мыслями, со всей болью, скопившейся внутри. Йесон чувствует себя выпитым до дна, чувствует себя выжатым лимоном, да как угодно чувствует, но только не хорошо. Чертово наваждение. Морок, галлюцинация. У галлюцинации мягкие, кофейного цвета волосы и фигура как у девчонки. Галлюцинация терзает его днем, терзает ночью, приходит к нему даже во сне, когда, казалось бы, положено отдыхать от всего этого. Галлюцинацию зовут Реук, и Йесону иногда кажется, что не спроста его имя так похоже на имя шинигами из известного японского мультика. Есть в нем что-то такое... смертельное. По крайней мере каждый контакт с этим "богом смерти" отзывается в Йесоне волной боли и тоски.
"Дай до тебя дотронуться" - стонет он где-то внутри.
"Разреши быть рядом всегда" - отчаянно просит.
"Уходи. Не подходи. Проходи мимо".
В такие минуты Йесон чувствует себя долбанутой кошкой, не способной определиться в своих желаниях. Нервная система трещит по швам, мозг сбоит, зрение отказывается воспринимать картинку целиком. Если бы он был компьютером, в нем бы в одночасье сгорело все - вспыхнуло и нету. "Этэншен! Этэншен" - вопит подсознание и толкает его навстречу опасности, толкает, как толкают людей под поезд сумасшедшие маньяки.
Реук любит дотрагиваться. Любит касаться, задевать, контактировать. Любит обнимать, прислоняться, вжиматься, ненароком толкать плечом. Реук очень контактный. Йесон тоже. И от этого хочется выть. Биться головой о стену. Йесон делает это иногда, когда никто не видит. К слову, ни черта не помогает. Каждый концерт, каждое выступление и вообще каждый гребаный "выход в свет", как его окрестил лидер, заканчивается для Йесона горстью успокоительных и бессонницей.
- Хочешь чаю? - спрашивает Реук раз за разом, находя его в таком состоянии. - Горячий, с травами.
- Что-то случилось? - беспокоится Реук. - Расскажи.
- Ты сегодня сам не свой, - улыбается Реук одними губами. - Выключить свет? Поспишь?
Йесон обожает эту улыбку. Йесон ненавидит ее. Он хочет смять ее, придавить, как легкокрылую бабочку. Вдавить в это лицо с яркими глазами. Желательно своими губами вдавить. Смять. И вот об этом ни одна живая душа никогда не узнает. Уж он-то, Йесон, умеет хранить секреты. Даже от своих черепах. Черепахи смотрят на него блестящими глазами, вытягиваю кожаные шеи и молчат.
Вдох. Выдох.
Йесон помнит каждый их контакт. Йесон читает свое тело как карту. Как атлас, с красными флажками - следами прикосновений. Вот здесь он задел его плечом - флажок. Вот тут наступил на ногу - флажок. Сюда уткнулся носом, смеясь над чьей-то шуткой (Чьей? Когда?) - флажок, флажок, флажок. Здесь схватил за руку - флажков не хватит, чтобы отметить. Если очень постараться, каждое касание можно легко воскресить в памяти, как живое - ключица до сих пор огнем горит (кто же там и про что пошутил?).
Вдох. Выдох.
Если подумать, Йесон очень способный. Он даже сам, несмотря на неуверенность во всем, знает, что способный. Он может хорошо спеть. Может круто станцевать. Может научить черепах нижнему брейку, если очень захочется. Он может никак не реагировать, когда Реук дотрагивается до него. Всемогущий Ким Чонун. Всесильный Ким Йесон. Бестолковое создание... Йесон вжимает ладони в лицо и лежит так еще какое-то время. Он не видит, но чувствует, как за окном начинает светать. Еще одна бессонная ночь. Еще один приступ любви, от которой все сводит внутри болезненной судорогой. Интересно, есть такие врачи...
Вдох. Выдох. Вдох.
Йесону иной раз кажется, что Реук все знает. Эти его улыбки, эти его тонкие пальцы, эти его "хочешь, я разомну тебе плечи?". Все это неспроста. Все это, возможно, коварная игра, веселая забава, оригинальный способ разнообразить свою жизнь. И Йесон покорно, будто бы червяк, смирившийся со своей участью, вяло болтается в воздухе, проткнутый насквозь крючком - улыбкой. И, если быть совсем уж честным, он не уверен, что отпусти его Реук с крючка, он не приползет обратно. Больно уж хорошо. Очень уж тянет улыбаться в ответ. И как же горит внутри от всего этого. Пылает без конца.
Выдох.
Йесон улыбается в темноте. Бешено, совершенно не радостно, словно от истерики. Так улыбаются люди, которым совсем этого не хочется. Он растягивает губы в этой безумной улыбке и прижимает ладонь к груди, будто бы веря, что ту сейчас обожжет. Не обжигает. Под ладонью стучит. Тихо, едва ощутимо.
Вдох. Выдох.
Это безумие какое-то - думает Реук и мотает головой по подушке, надеясь стрясти все то, что кипит в его голове. Получается плохо. Он практически уверен в том, что Йесон вампир. Если не классический, как у Стокера, то энергетический - точно. Слишком уж болезненно это его равнодушие бьет. Реук чувствует, что с каждым объятием, Йесон становится дальше. Точно просачивается сквозь пальцы. Становится дальше с каждым "хочешь чаю", с каждым "что-то случилось", с каждым "ты сегодня сам не свой". Реук хватает его, сжимает его руки в своих, а Йесон - пуфф! - и испаряется, появляясь все дальше, дальше, дальше. И уснуть из-за всего этого совершенно невозможно.
Господи боже.